Тиктокер из России Вера: "Грузины писали, что мне голову отрежут и отправят матери» (Paper Kartuli)
Перепечатка статьи из Paper Kartuli, оригинал - https://paperpaper.io/pisali-chto-mne-golovu-otrezhut-i-otpra/
Вера — блогерка и студентка-кавказоведка из Тбилисского государственного университета, которая хочет стать журналисткой. Девушка переехала в Тбилиси из Москвы осенью 2022-го и запустила блог в тиктоке с мемами о Грузии и проблемах релокации. Сейчас в ее аккаунте более 1 миллиона лайков.
Блогерка снимает ролики о высоких ценах, водителях автобусов и стереотипах о русскоязычных мигрантах. Из-за этого девушке писали угрозы в комментариях — но она решила, что всё равно продолжит создавать видео. Теперь она отвечает на оскорбления шутками.
Paper Kartuli поговорила с Верой о том, на какие темы она не стала бы шутить, как пережила хейт со стороны грузинских пользователей и почему хочет строить жизнь в Тбилиси и рассказывать об удаленных регионах Грузии.
Блогерка снимает ролики о высоких ценах, водителях автобусов и стереотипах о русскоязычных мигрантах. Из-за этого девушке писали угрозы в комментариях — но она решила, что всё равно продолжит создавать видео. Теперь она отвечает на оскорбления шутками.
Paper Kartuli поговорила с Верой о том, на какие темы она не стала бы шутить, как пережила хейт со стороны грузинских пользователей и почему хочет строить жизнь в Тбилиси и рассказывать об удаленных регионах Грузии.
О запуске тиктока и первом негативе со стороны грузинских пользователей
— Я родом из России, Москвы, живу в Тбилиси уже почти два года: с сентября 2022 года.
В Тбилиси появился блог в тиктоке. Сначала я снимала видео про архитектуру и парадные. Знакомилась с местными, они давали мне коды от подъезда и старались рассказывать всякое о доме и его истории. Я могу сказать, что знаю Тбилиси больше, чем среднестатистический релокант, и этим горжусь.
Однажды я совершенно случайно познакомилась с замечательным экскурсоводом: попала под дождь, и он сказал: «Ну, пошли с нами, потом будем пить чачу». Его зовут Левани, и он знает каждый дом в Тбилиси. Ты тыкнешь в какое-нибудь здание, а он про него расскажет. Несколько раз мы случайно встречались, когда он вел экскурсии, и я присоединялась.
Потом я столкнулась с хейтом от местных [из-за видео в TikTok]: «Почему русская говорит об архитектуре Тбилиси?». Я расстроилась и замкнулась, не выпускала видео — и рассказала об этом Левани. Он сказал: «Дураки что ли? Боже мой, снимай». Он меня сподвиг двигаться дальше.
Тем не менее, я поняла, что это больная тема для местных, и начала передвигаться в другое русло. Сделала один юмористический тикток о том, как игнорирую сообщения от «Госуслуг» с просьбой сделать новый паспорт, и он залетел. Я подумала: «Вот оно! Будем шутить шутки». Я поняла, что релокантам — украинцам, беларусам, русским — нужна отдушина. Им уже по горло эти «Где вкусно поесть в Тбилиси», — им нужно посмеяться.
Сначала это было очень робко, осторожно, чтобы никого не обидеть. Выпускала одно видео в неделю. Смотрела, как реагируют люди, что они мне пишут. Потом случился мой творческий прорыв, я устроилась работать [в магазин Garage store], и освободился целый день. Многие [подписчики] меня знают, как раз-таки по вот этому виду [в магазине]: желтая стена, кофе на фоне.
В Тбилиси появился блог в тиктоке. Сначала я снимала видео про архитектуру и парадные. Знакомилась с местными, они давали мне коды от подъезда и старались рассказывать всякое о доме и его истории. Я могу сказать, что знаю Тбилиси больше, чем среднестатистический релокант, и этим горжусь.
Однажды я совершенно случайно познакомилась с замечательным экскурсоводом: попала под дождь, и он сказал: «Ну, пошли с нами, потом будем пить чачу». Его зовут Левани, и он знает каждый дом в Тбилиси. Ты тыкнешь в какое-нибудь здание, а он про него расскажет. Несколько раз мы случайно встречались, когда он вел экскурсии, и я присоединялась.
Потом я столкнулась с хейтом от местных [из-за видео в TikTok]: «Почему русская говорит об архитектуре Тбилиси?». Я расстроилась и замкнулась, не выпускала видео — и рассказала об этом Левани. Он сказал: «Дураки что ли? Боже мой, снимай». Он меня сподвиг двигаться дальше.
Тем не менее, я поняла, что это больная тема для местных, и начала передвигаться в другое русло. Сделала один юмористический тикток о том, как игнорирую сообщения от «Госуслуг» с просьбой сделать новый паспорт, и он залетел. Я подумала: «Вот оно! Будем шутить шутки». Я поняла, что релокантам — украинцам, беларусам, русским — нужна отдушина. Им уже по горло эти «Где вкусно поесть в Тбилиси», — им нужно посмеяться.
Сначала это было очень робко, осторожно, чтобы никого не обидеть. Выпускала одно видео в неделю. Смотрела, как реагируют люди, что они мне пишут. Потом случился мой творческий прорыв, я устроилась работать [в магазин Garage store], и освободился целый день. Многие [подписчики] меня знают, как раз-таки по вот этому виду [в магазине]: желтая стена, кофе на фоне.
О создании мемов про Тбилиси и угрозах, которые помогли в продвижении блога
— Я поняла, что всё: можно оторваться. Я пилила по три тиктока в день, монтировала их, люди смеялись, всё было прекрасно.
Но [это продлилось] до того момента, пока обо мне снова не узнали местные: мне начали писать угрозы в инстаграме и комментарии типа: «Мы найдем, где ты живешь, увезем в горы, будешь там смеяться над Грузией». Писали, что мне голову отрежут и отправят по почте моей матери.
Я считаю, что есть шутки, которые этически неуместны. Например, однажды со мной связалось какое-то кафе и предложило рекламу и сотрудничество. Они предложили один ролик в качестве референса. Надо было пошутить: «Надоела невкусная еда в Тбилиси? Грузины совсем не умеют готовить?» — а потом рекламная интеграция кафе. Для меня это дикость и ненормально.
Шутить о грузинах, о каких-то их минусах — это ненормально. Потому что эта страна меня приняла, я учусь в этой стране, работаю. Шутки про народ, про страну, какие-то крупные политические проблемы, конфликты между партиями могут обидеть. Но мои шутки, я считаю, не могут обидеть.
Но [это продлилось] до того момента, пока обо мне снова не узнали местные: мне начали писать угрозы в инстаграме и комментарии типа: «Мы найдем, где ты живешь, увезем в горы, будешь там смеяться над Грузией». Писали, что мне голову отрежут и отправят по почте моей матери.
Я считаю, что есть шутки, которые этически неуместны. Например, однажды со мной связалось какое-то кафе и предложило рекламу и сотрудничество. Они предложили один ролик в качестве референса. Надо было пошутить: «Надоела невкусная еда в Тбилиси? Грузины совсем не умеют готовить?» — а потом рекламная интеграция кафе. Для меня это дикость и ненормально.
Шутить о грузинах, о каких-то их минусах — это ненормально. Потому что эта страна меня приняла, я учусь в этой стране, работаю. Шутки про народ, про страну, какие-то крупные политические проблемы, конфликты между партиями могут обидеть. Но мои шутки, я считаю, не могут обидеть.
Из-за этого [поступающих угроз] я пыталась фильтровать комментарии. А потом поняла, что они вообще-то продвигают мой блог, на них можно выехать. И потом я узнала, что если на них еще и отвечать (особенно смешно!), то видео залетает еще лучше. И [случился] очередной творческий прорыв.
Я думаю: «Отвечать так, будто я обиженка что ли? Нет, конечно! Если эти люди не уважают меня, тогда я имею полное моральное право и над ними как-то посмеяться». Люди поддерживали меня, говорили, что начинают спокойнее себя чувствовать, так как знают, как отвечать на хейт. Ведь раньше все такие: «Извините, пожалуйста, мы больше не будем». Кто-то замыкался в себе, не выкладывал видео [после хейта].
Мне кажется, я показала, что если к вам проявляют неуважение, то не нужно бояться — нужно отвечать. Отвечайте, как хотите, в своей форме, в своей манере, ведь это ваш блог. Никто не должен нарушать ваши личные границы.
Когда-то я зашла в кофейню, мне там сказали: «Ты та самая из тиктока, которая смешно отвечает на хейтерские комментарии». В другой раз меня остановили на улице со словами: «Я видел тебя в тиктоке. Мне так нравится. Снимай, пожалуйста, побольше».
Агрессия [со стороны местных] в интернете меня вообще не задевает. Меня задевает, только когда мне пишут «А что ты щеки втягиваешь?» — только предъявы к моей внешности и копирование моего контента.
Недавно я ушла на месяц из тиктока, потому что меня ужасно задело, что люди начали копировать мою подачу, мою фишку. Я перехожу в рилсы инстаграма, а там будто бы я. Тем не менее, сейчас я готовлю промо своего возвращения.
У меня есть две незыблемые вещи в жизни, в которых я уверена: что я делаю хорошо свой продукт и что я хорошо выгляжу. И меня очень сильно задевает, когда мне люди предъявляют что-то по этим двум пунктам.
Я думаю: «Отвечать так, будто я обиженка что ли? Нет, конечно! Если эти люди не уважают меня, тогда я имею полное моральное право и над ними как-то посмеяться». Люди поддерживали меня, говорили, что начинают спокойнее себя чувствовать, так как знают, как отвечать на хейт. Ведь раньше все такие: «Извините, пожалуйста, мы больше не будем». Кто-то замыкался в себе, не выкладывал видео [после хейта].
Мне кажется, я показала, что если к вам проявляют неуважение, то не нужно бояться — нужно отвечать. Отвечайте, как хотите, в своей форме, в своей манере, ведь это ваш блог. Никто не должен нарушать ваши личные границы.
Когда-то я зашла в кофейню, мне там сказали: «Ты та самая из тиктока, которая смешно отвечает на хейтерские комментарии». В другой раз меня остановили на улице со словами: «Я видел тебя в тиктоке. Мне так нравится. Снимай, пожалуйста, побольше».
Агрессия [со стороны местных] в интернете меня вообще не задевает. Меня задевает, только когда мне пишут «А что ты щеки втягиваешь?» — только предъявы к моей внешности и копирование моего контента.
Недавно я ушла на месяц из тиктока, потому что меня ужасно задело, что люди начали копировать мою подачу, мою фишку. Я перехожу в рилсы инстаграма, а там будто бы я. Тем не менее, сейчас я готовлю промо своего возвращения.
У меня есть две незыблемые вещи в жизни, в которых я уверена: что я делаю хорошо свой продукт и что я хорошо выгляжу. И меня очень сильно задевает, когда мне люди предъявляют что-то по этим двум пунктам.
О поступлении на кавказоведение и изучении языка
— Я сидела в магазине и думала, что-то мне скучно живется. Я и до этого знала, что [в Тбилисском государственном университете] есть русскоязычная программа: буквально на соседней улице живет мой грузинский «дедушка» — близкий друг семьи, и его жена постоянно мне говорила, что надо легализоваться, приносить пользу обществу.
[В ТГУ] из гуманитарных направлений на русском есть журналистика, кавказоведение и славянская филология. Изначально хотела податься на журналистику, прошла вступительные испытания, и мне сказали: «Мы очень рады такой абитуриентке, как вы, это очень ценно для нашего университета».
Сначала они приняли мои документы, но за 11 дней до начала обучения мне звонят из учебного офиса и говорят: «А вы будете сдавать экзамен по грузинскому языку?» Я говорю, что мы не обсуждали таких вещей. Мне ответили, что из министерства образования Грузии поступило требование «ко всем»: язык надо сдать на В2.
Впоследствии я познакомилась с людьми, которым тоже отказали: оказалось, им не говорили про экзамен [по грузинскому]. Некоторым сказали: «Знаете, у нас факультет закрывается. Вот буквально на днях всё уже, закрытие журналистики». А другой девочке заявили, что набор уже закрыт, не получится [учиться].
У всех этих девочек, [кому отказали], была русская фамилия. А у девочки, с которой я одновременно поступала и с которой мы списывались, кто какие этапы прошел, документы приняли [на журналистику]. Она тоже не знает грузинский, она из Москвы, но у нее грузинская фамилия.
Тем не менее, оказалось, что на славянскую филологию и кавказоведение не нужно сдавать язык. «Но вы потом можете перевестись журналистику, если что», — [заявили мне в университете]. Мне сказали, что у меня сутки, чтобы подать документы на какую-то из этих двух программ.
Я подала документы на кавказоведение, и у меня всё приняли: туда не нужен никакой экзамен, ни на какой язык — ничего.
Я буду обязательно учить грузинский, арабский и еще какой-то язык на выбор. А также грузинские диалекты: сванский, мегрельский. В целом историю народов Кавказа, историю региона.
В Москве я училась в Высшей школе экономики на первом курсе направления «Журналистика», и там для меня была тяжелая учеба. В грузинском университете всё расслабленнее, атмосфера больше семейная. Например, мы проходим грузинский язык не в университете, а на квартире Арнольда Степановича Чикобавы. Это основатель факультета, который завещал свою квартиру, чтобы проводить там занятия.
Я пока не могу наизусть выучить текст или стихи на грузинском. Но преподавательница — в отличие от российского факультета, — не хочет никак принизить меня в знаниях. Она, наоборот, помогает и говорит: «Верочка, ну вы сегодня, наверное, не проснулись. Просто постарайтесь еще раз».
[В ТГУ] из гуманитарных направлений на русском есть журналистика, кавказоведение и славянская филология. Изначально хотела податься на журналистику, прошла вступительные испытания, и мне сказали: «Мы очень рады такой абитуриентке, как вы, это очень ценно для нашего университета».
Сначала они приняли мои документы, но за 11 дней до начала обучения мне звонят из учебного офиса и говорят: «А вы будете сдавать экзамен по грузинскому языку?» Я говорю, что мы не обсуждали таких вещей. Мне ответили, что из министерства образования Грузии поступило требование «ко всем»: язык надо сдать на В2.
Впоследствии я познакомилась с людьми, которым тоже отказали: оказалось, им не говорили про экзамен [по грузинскому]. Некоторым сказали: «Знаете, у нас факультет закрывается. Вот буквально на днях всё уже, закрытие журналистики». А другой девочке заявили, что набор уже закрыт, не получится [учиться].
У всех этих девочек, [кому отказали], была русская фамилия. А у девочки, с которой я одновременно поступала и с которой мы списывались, кто какие этапы прошел, документы приняли [на журналистику]. Она тоже не знает грузинский, она из Москвы, но у нее грузинская фамилия.
Тем не менее, оказалось, что на славянскую филологию и кавказоведение не нужно сдавать язык. «Но вы потом можете перевестись журналистику, если что», — [заявили мне в университете]. Мне сказали, что у меня сутки, чтобы подать документы на какую-то из этих двух программ.
Я подала документы на кавказоведение, и у меня всё приняли: туда не нужен никакой экзамен, ни на какой язык — ничего.
Я буду обязательно учить грузинский, арабский и еще какой-то язык на выбор. А также грузинские диалекты: сванский, мегрельский. В целом историю народов Кавказа, историю региона.
В Москве я училась в Высшей школе экономики на первом курсе направления «Журналистика», и там для меня была тяжелая учеба. В грузинском университете всё расслабленнее, атмосфера больше семейная. Например, мы проходим грузинский язык не в университете, а на квартире Арнольда Степановича Чикобавы. Это основатель факультета, который завещал свою квартиру, чтобы проводить там занятия.
Я пока не могу наизусть выучить текст или стихи на грузинском. Но преподавательница — в отличие от российского факультета, — не хочет никак принизить меня в знаниях. Она, наоборот, помогает и говорит: «Верочка, ну вы сегодня, наверное, не проснулись. Просто постарайтесь еще раз».
О работе в грузинском магазине и дальнейших планах
— Я работаю Garage Store в Ваке (3 Shalva Radiani). Его открыла пара украинцев и грузинка: Дима, Юля и Вероника. Я попала в их чудесную команду в июне: в сторис выложили, что нужен сотрудник, и сразу откликнулась, сказала, что я могу читать и писать по-грузински.
До того, как [я начала] здесь работать, у меня была апатия не хотелось выходить из дома. Я сидела укутавшись в 33 одеяла, смотрела сериалы, иногда гуляла по парадным.
Здесь у меня появилась мотивация общаться с людьми, появилось общение не только с русскоязычными, но и с грузинами. Это очень помогло вникнуть в среду, в которой я нахожусь. Было много неприятных историй — все они выливались в мой блог.
Еще четыре года я буду учиться [в ТГУ]. Я учу несколько языков, которые мне позволят работать журналистом в Грузии в каком-нибудь локальном медиа. Я хочу ездить по отдаленным селам, горам, снимать видео и фоторепортажи, говорить с местными — поставила себе цель такую.
Я хочу написать дипломную работу, связанную с отдаленными поселениями. Хочу расспросить молодых девушек об их мечтах, которые не связаны с замужеством, потому что в Грузии есть огромная проблема, что девочек в 14 лет выдают замуж.
У меня идея фикс, что я окончу этот факультет и, зная несколько языков и грузинских диалектов, историю региона и культуры, я смогу больше интегрироваться в среду. Что меня примут за свою: может быть, в каком-то плане, что на меня не будут косо смотреть, типа, типа я русская. Надеюсь, диплом в этом поможет.
До того, как [я начала] здесь работать, у меня была апатия не хотелось выходить из дома. Я сидела укутавшись в 33 одеяла, смотрела сериалы, иногда гуляла по парадным.
Здесь у меня появилась мотивация общаться с людьми, появилось общение не только с русскоязычными, но и с грузинами. Это очень помогло вникнуть в среду, в которой я нахожусь. Было много неприятных историй — все они выливались в мой блог.
Еще четыре года я буду учиться [в ТГУ]. Я учу несколько языков, которые мне позволят работать журналистом в Грузии в каком-нибудь локальном медиа. Я хочу ездить по отдаленным селам, горам, снимать видео и фоторепортажи, говорить с местными — поставила себе цель такую.
Я хочу написать дипломную работу, связанную с отдаленными поселениями. Хочу расспросить молодых девушек об их мечтах, которые не связаны с замужеством, потому что в Грузии есть огромная проблема, что девочек в 14 лет выдают замуж.
У меня идея фикс, что я окончу этот факультет и, зная несколько языков и грузинских диалектов, историю региона и культуры, я смогу больше интегрироваться в среду. Что меня примут за свою: может быть, в каком-то плане, что на меня не будут косо смотреть, типа, типа я русская. Надеюсь, диплом в этом поможет.
